Вернет ли Базель картины, украденные нацистами?
Девять лет назад в адрес Художественного музея Базеля поступило требование о реституции (возвращении) примерно 100 произведений искусства, которые когда-то входили в коллекцию Курта Глазера и были приобретены музеем после 1933 года — среди них работы Эдварда Мунка, Анри Матисса и Марка Шагала. Тогда музей отказался возвращать артефакты, но теперь, с учетом событий, связанных с коллекцией Гурлитта, базельский Художественный музей попал под особое давление. Вернет ли он картины в Берлин?
Одной из таких картин является «Мадонна» Эдварда Мунка. Знаменитый норвежский художник-экспрессионист изготовил сразу несколько копий этого произведения, одну из которых Базельский Художественный музей (Kunstmuseum BaselВнешняя ссылка) в свое время, а точнее, после 1933 года, приобрел по удивительно «выгодной» цене. В этом же списке находится акварель с изображением двух смеющихся блондинок кисти Макса Пехштайна (Max Pechstein), а также рисунок Марка Шагала, на котором был запечатлен играющий виолончелист. Все эти, и целых ряд других полотен являются частью сокровищницы Художественного музея в Базеле.
+ Узнайте, как эксперты проверяют происхождение картин.Внешняя ссылка
Бывший их владелец, Курт Глазер (Curt Glaser, 1879-1943), был близким другом как Э. Мунка, так и М. Пехштайна. А еще он был известным немецким историком искусства, критиком и коллекционером — а также врачом по первому образованию. С 1909 по 1924 годы он работал в «Берлинском гравюрном кабинете» («Kupferstichkabinett Berlin»), в крупнейшем собрании графики в Германии. Затем до 1933 года заведовал в там же в Берлине «Художественной библиотекой» («Kunstbibliothek»), научно-исследовательским институтом при объединении музейных фондов Берлина «Государственные музеи» («Staatliche Museen zu Berlin»). Писал критические колонки для газеты «Hamburgischer Correspondent», издавал журнал «Kunst und Künstler» («Художник и искусство»).
Через несколько месяцев после назначения в январе 1933 года Гитлера канцлером Германии, власти нового режима издали закон, лишающий права всех евреев и «политических противников» занимать важные общественные и государственные посты и должности. Курт Глазер был вынужден уйти с работы и покинуть квартиру в доме, в котором, как назло, пресловутое гестапо разместило свою штаб-квартиру. «Тогда он потерял буквально все: работу, жилье, возможность иметь источник дохода», — говорит Валери Заттлер (Valerie Sattler), племянница К. Глазера, которому не оставалось ничего, как продать свою обстановку, библиотеку, а также коллекцию произведений искусства на двух аукционах в Берлине и покинуть Германию. Он переселился в США, где и умер потом в городе Лейк-Плэсид.
Общественное ТВ Швейцарии и его разоблачения
В последнее время в области торговли произведениями искусства начался новый этап восстановления справедливости, попранной когда-то нацистами. Музеи Ганновера, Берлина, Кёльна, Нюрнберга, Мюнхена и Амстердама постепенно возвращают картины из коллекции К. Глазера его наследникам, либо же договариваются с ними о каком-то ином формате, устраивающем все стороны. Тем самым все они признали факт незаконного отчуждения картин, с учетом того, что продавать свои сокровища коллекционер не собирался, сделать это его принудили невыносимые условия, созданные нацистами.
Базельский музей ведет себя иначе. Еще в 2008 году он отверг все предложения относительно возвращения картин из коллекции Глазера — и до сего дня продолжает придерживаться такого же курса, указывая на то, что в 1933 году на аукционе за картины из его собрания были уплачены «вполне рыночные цены». Кроме того, ни кантон, ни музей не могли в тот момент знать, какие обстоятельства привели к появлению картин на рынке, и что онипринадлежали лично К. Глазеру.
Однако недавно ситуация изменилась. Новые данные показывают, что все эти аргументы не соответствуют действительности. Так, например, в 2010 году в архивах была обнаружена запись заседания кантональной базельской Комиссии по вопросам культуры, проведенного специально на тему «Глазеровский аукцион в Берлине». Датирован этот протокол июнем 1933 года. В нем четко указано, что возможность «приобрести большое количество произведений современного изобразительного искусства по выгодной цене» рассматривалась в Базеле в качестве уникальной и редкой, упускать которую было бы неразумно.
Обнародованные швейцарским национальным общественным телевидением SRF, эти обстоятельства заставили базельский музей пересмотреть свою позицию и слегка изменить тон. «Мы внимательно проанализируем все новые документы с тем, чтобы получить общее представление на предмет вновь выявленной информации и потом, на основе наших выводов, мы, то есть музей и кантональная комиссия по вопросам культуры, примем решение относительно последующих шагов», — заявила недавно Мелани Имхоф (Melanie Imhof), официальный представитель правительства кантона Базель-городской. «Но пока все опции для нас открыты и какого-то решения мы не принимали», — добавляет она.
По словам Феликса Ульмана (Felix Uhlmann), председателя Художественного совета базельского музея (Kunstkommission des Kunstmuseums Basel), подведомственная ему структура «планирует в ближайшее время очень внимательно проверить досье, связанное с покупкой картин из собрания Глазера». Он признает, что цены, уплаченные тогда за картины, были рыночными, хотя и относительно низкими, что, впрочем, он объясняет ситуацией мирового промышленного кризиса. При этом это не означает, что мы не признаем всей сложности ситуации, в которой тогда находился К. Глазер».
Наследие Гурлитта
Все это говорит о том, что Швейцария постепенно меняет свой подход к реституции предметов искусства, незаконно реквизированных нацистами у жертв режима, в том числе и еврейского происхождения. Значительный импульс этому процессу придал сюжет с так называемым «наследием Гурлитта», переданным умершим уже немецким коллекционером Корнелиусом Гурлиттом в распоряжение бернского «Художественного музея» («Kunstmuseum Bern»).
+ Узнайте больше о том, как коллекция Гурлитта попала в Берн
Марсель Брюла (Marcel Brülhart), заместитель председателя Фонда «Dachstiftung Kunstmuseum Bern», заявил в интервью телеканалу SRF, что, с его точки зрения, в новых условиях тогдашнее решение музея не отдавать картины теперь не оправдано ровным счетом ничем. С ним согласен и швейцарский историк Томас Буомбергер (Thomas Buomberger), автор двух монографий, посвященных проблемам произведений искусства, незаконно реквизированных нацистами.
«Дело Гурлитта придало новый импульс дискуссиям на эту тему», — говорит он, напоминая, что, подписав соответствующее соглашение с правительством Германии, бернский «Художественный музей» обязался следовать в области определения провенанса картин тем же стандартам и критериям, что и немецкая сторона, которая, например, применяет теперь такое понятие, как «произведения искусства, следы которых были утеряны в результате преследований нацистов», включающее в себя также артефакты, проданные жертвами преследований с ситуации давления.
«Данное определение является куда более широким, нежели понятия и критерии, применявшиеся в прошлые годы. А это означает, что и Швейцарии придется провести на этот счет самые широкие как общественные, так и экспертные дебаты», — убежден Томас Буомбергер.
Медленно, но верно
В прошлом швейцарские музеи, как правило, отказывались возвращать артефакты, проданные жертвами нацистов под давлением, тем не менее, Швейцария, как и другие страны, согласилась выполнять Вашингтонские принципы, по которым она была обязана возвращать бывшим владельцам незаконно изъятые у них картины даже и после истечения срока давности. В 2009 году эти принципы были заменены на «Teрезинскую декларацию по поводу имущества жертв ХолокостаВнешняя ссылка».
В данном документе содержался призыв сделать «возможными вынесение справедливых и добросовестных решений по вопросам художественных произведений, конфискованных и украденных нацистами, и чтобы претензии по поводу обратного получения данных художественных произведений были решены быстро и на основании связанных с этим фактов и фактического состава претензий и всех соответствующих документов, которые предоставлены всеми сторонами».
Валери Заттлер (Valerie Sattler), племянница К. Глазера, виолончелистка Нюрнбергского симфонического оркестра, также замечает некие подвижки в этой области. Одним из доказательств того, что «процесс пошел», является, как она говорит, мемориальная доска, установленная в 2016 году в фойе берлинской «Художественной библиотеки» («Kunstbibliothek») в память о Курте Глазере, который, по мнению Германа Парцингера (Hermann Parzinger), председателя «Берлинского Фонда прусского культурного наследия» («Berliner Stiftung Preussischer Kulturbesitz»), был «едва ли не первой жертвой первой волны нацистских чисток».
В соответствии со стандартами JTI
Показать больше: Сертификат по нормам JTI для портала SWI swissinfo.ch
Обзор текущих дебатов с нашими журналистами можно найти здесь. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!
Если вы хотите начать разговор на тему, поднятую в этой статье, или хотите сообщить о фактических ошибках, напишите нам по адресу russian@swissinfo.ch.